Дневник

Совместная жизнь насекомых и людей

В этом году мало мух и комаров. Вернее, нет кусачих комаров и досадливых домовых мух. В комнаты на даче (у нас ещё нет сеток) залетают длинноногие комары, совсем безобидные и почему-то вызывающие страх у лучшей половины человечества. И безумные цветные мухи. Они ведут себя, как будто уже сентябрь – словно завод в механизме заканчивается. Их легко выставить в окно. Это лучше убийства или липкой ленты. Пьяное говно – из жопы вон. Вылетают, как нервный водитель на иномарке, кинув кирпич на газ. Словно этот рывок последний. Да так оно и есть, наверное.

Младшая кошка Ники неустанно ловит насекомых на улице и приносит в дом. Целых бабочек-крапивниц выпускаю, но полет их, по утрате части пыльцы, неровен и судьба неясна. Нет и кротов, измучивших наши посадки в прошлом году. Объяснить эти неровности природы трудно, как и повторы. Ежегодные протори калины, красивого кустарника с волшебными ягодами, от тли и листогрызов. Черноплодка, облепиха стоят без единой насечки. Либо терпеть, либо защищаться. Но оборонительные изменения – невидимые потери. В этом смысл беззащитности.

Настала настоящая жара, на которую в голову не придёт жаловаться. После дождя тепло, парит. Идём в лес посмотреть грибы. Если они есть, то непременно найдутся с ближнего краю, на исхоженной опушке, где няни гуляют с маленькими детьми. Да, есть. Лисички-гвоздики (оставить), пуговки и зонтики (собирать). Попался один, но чистый подберезовик. Горстка грибов с луком делает из макарон что-то невиданное, «неетое».

Хорошо, когда за городом есть дело. Отдыхать можно «у» и «в», но не «на» или «за». У моря, в горах. В средней полосе это занятие оборачивается томительным бездельем. Как говорил мой коллега в нашу бытность в брауншвейгском институте, если с утра есть плазмиды для выделения, день задался. Смысл в том, что лабораторной работы всегда полно, но эта – начинается с утра, проста и приятна. За городом надо найти дело, только другое, непривычное. Меня пробивает скобяное озарение. Врезаю замок в дверь сарайчика-который-построил-Курбан, придумываю замок для калитки. Вешаю картинки, жалюзи, карнизы. Иногда работа делается в первый раз, никто не учил, хорошо хоть инструменты приличные. Тут надо не просто мерить и резать, а догадаться, как. Но больше всего кайфа от исправления поломок. Тут всегда присутствует мистика. Наверное, именно поэтому русский человек силен в ремонте. Вот клавиша душа при унитазе залипла. Выбил тонкий никелированный палец, посмотрел на что-то вроде внутренностей летающей тарелки, ничего не понял, забил палец на место, и душ заработал. Надо бы ещё замок одной двери сменить, он туг и непосилен, а на чердаке лежит без надобности точно такая же покоробленная дверь. Садовые заботы не увлекают, максимум, на что смог подвигнуться, это сколотить «высокую грядку» из распиленных досок и подстригать газонные полторы сотки.

В лесу распиливаю одноручкой упавшие берёзы. Толщиной, вернее диаметром, с CD или с виниловую сорокапятку. К 78 об/мин или к лонгплеям не подбираюсь... это когда-то мы с дедом пилили такие дрова двуручной пилой. Длинные бревешки везу на тачке, около дома разделываю на чурбачки электрическим лобзиком. Перед колкой дров надо подержать топор в воде, тогда железо не слетает с топорища. Отвертку и шурупы ношу в заднем кармане, чтобы двадцать раз не бегать. После работы собираю все инструменты и отношу на место. И так далее.

Книги и фильмы

Я первый раз в жизни прочёл книгу на компьютере. Ну, не шло никогда раньше. До этого была ещё одна «скачанная» книга, но я её распечатал с двух сторон на принтере. Тоже не «книга» оказалась. Я не о качестве текста, а о рассыпающихся листах… старую собаку новым штукам не выучишь. Но на этот раз – особенный случай. Свой неопубликованный роман «Анафаза» мне прислал Дмитрий Стахов. По мылу, в файле Word. Преодолев сопротивление экрана и невозможность перелистывать, читал с увлечением. Дима хорошо пишет. Более того, он пишет интересно. В «Анафазе» есть живые герои, психология, секс, есть детективная и научно-фантастические линии, дающие вместе – современный роман.

Читаю, и ещё не закончил, «Каменный мост» Александра Терехова. Идёт тяжело, хотя это ещё одна занимательная книга. Сначала она показалась… гадкой, что ли. Герой физиологически не переносит людей: их запахи, белки, жиры и углеводы. Некоторые категории презираемы особенно. Женщины, кавказцы (странно, первые противны герою близко, вторые – на расстоянии). Но я читал предыдущие книги Терехова и помню, что это уже было. Не считая чудесной повести о его учителе Шахиджаняне и ранних очерков о московских высотках (что-то мог пропустить). Это повторяющаяся проблема восприятия. Жан Жене тоже не сахар. Я не такой, как автор, но не оставлять же 800-страничный роман. Читаю дальше и убеждаюсь в своей неправоте: это мощная, тяжелая и чуждая мне книга. Фабула: в наши дни группа бывших сотрудников ФСБ (непонятно, кем и зачем собранная, управляемая и финансируемая, но это неважно) расследует убийство и самоубийство мальчика и девочки из семей сталинской знати, случившееся в 43-м году на Большом Каменном мосту в Москве. Опросы, ухищрения, догадки, загадочные конкуренты. Способности автора работать с архивами, запоминать, работать с деталями – просто невероятны. Мастерство письма несомненно. Кусок про «правоту Кремля», и другие, поразили меня. Но читается тяжело, иногда перебираю глазами абзац раз за разом в погоне за смыслом… Надо идти дальше. В одном интеллектуальном обсуждении читал: лучшая книга десятилетия. Для меня – точно нет (сразу в Top Ten: «Великая страна» Леонида Костюкова, «Географ» Алексея Иванова, «Розы и хризантемы» Светланы Шенбрунн).

С годами занимательность чтения становится определяющей для читателя. Речь не о «чтиве». Для каждого читателя свое чтение. Даже свой способ читать. Мой дедушка Федор как-то раз зашёл на лесопилку под Рузой. Там работал учётчиком его знакомый Николай Егорыч. Он читал книгу через очки, подвязанные бечевкой, за ухо был заложен простой карандаш. Увидев моего деда, Николай Егорыч пометил в книге карандашом место, где остановился, закрыл книгу и поздоровался… Отвлекаюсь. Итак о «занимательности» и старении организма читателя. В юности мы полны сил, фантазии… снобизма (продолжите список). Штурмуем трудные книги и готовы износить в хождении по кручам текста несколько пар железных ботинок. К слову, Данте (о котором речь в этой скрытой цитате) я читал в 19 лет тщательно, увлеченно и очень быстро. А какая книжица! «Ад», издание ACADEMIA 1938 года с иллюстрациями Боттичелли (перевод Лозинского, комментарии Дживилегова). А другие высокие книги не полюбил, просто одолел. Из мировой литературы средний человек способен освоить маленькую часть. И полюбить несколько книг. С возрастом ищешь подобные.

Чехова, Достоевского – да. Хлебникова – да. Белого, Мандельштама и Бродского – с трудом... Не дано мне. Сопротивление текста. Джимми Рида – нет. Хаулин Вулфа – да.

Будущее чтение. Не беллетристика, более по хаулин-вулфовской части. Мне передали книги Валерия Писигина «Пришествие блюза» (том 1) и «Очерки об англо-американской музыке пятидесятых и шестидесятых годов ХХ века» (тома 1 – 5!) Восклицательный знак не случаен. Поражает и объем работы, и то, как удалось издать капитальные труды по таким «непопсовым» темам – в твердой обложке, адекватными тиражами («Пришествие» – 1000, и «Очерки» – 3000 экз.) Эти книги буду читать. При первом погляде кое-что кажется странным. Почему в тексте встречаются «реверенд» и «фиддлер» - «преподобный» и «скрипач» по-нашему. Тексты блюзов лучше было бы оставить в оригинале, а не давать русский подстрочник. Всё-таки книга рассчитана на подготовленного читателя. Общее впечатление хорошее. Весьма признателен Валерию Фридриховичу.

По телевизору показывали изумительные воспоминания переводчицы Лилианы Лунгиной. Несколько вечеров, по три часа примерно. Пожилая женщина рассказывает о 30-х, 40-х, 50-х, 60-х. Великолепный и простой язык. Юмор. Ни одного лишнего слова, заплутавшей или общей мысли. Самая суть. Редкие документальные заставки, фотографии, песни за кадром. И больше никакой приманки. Оторваться невозможно. Просто на экране не привычный дурак (многообразный, мелькающий дурак-ведущий, дурак-сериал, реклама-дура), при виде которого начинаешь щелкать каналами. Что случилось с нашим ящиком? Наверное, лето.

И ещё черно-белый фильм 62-го года, «Я купил папу» Ильи Фреза. Это кино не назовёшь редкой или забытой работой (700 тыс. запросов в гугле.) Я помню, как смотрел его в ЦДЛ сразу по выходе. Режиссер что-то рассказывал нам, детям, и чего-то стеснялся. И мне, третьекласснику, фильм вместе и понравился, и заставил стесняться. Чего? Сентиментальности, доброты, мы же тогда обожали фильмы про войну, Чапаева и немцев. Так я запомнил. И вот увидел его почти через 50 лет. Маленький мальчик живёт с мамой. Он видит сон, как мама покупает его в магазине. А денег на папу не хватает, потому что мама купила мороженое. И вот мальчик идёт искать папу. Он пытается купить за 15 копеек красивого манекена на витрине универмага. Без успеха. «Дайте мне вон того папу». «Товарищи, чей это мальчик?» - спрашивает кассирша у очереди. Потом он получает деньги, целый рубль, теряется и находит папу на улице. Это похожий на молодого Элвиса токарь с большого завода. Они становятся друзьями, он опекает мальчика, приводит домой, знакомится с мамой. Концовка открытая. Я купил папу. В этой простой истории есть привлекательная странность. В нем есть аллюзии фильмов-сказок Александра Роу. В одном эпизоде даже появляется старенький продавец в берете (Милляр), который говорит своим дребезжащим «бабиёжным» голосом. Наивный и авангардный фильм. Такое кино надо смотреть раз в пятьдесят лет. И будешь жить долго и, если получится, по-человечески.

Играли

Несколько июльских гигов. Кончерто за кончерто, тошнит престо от форте. Последний (17-го, Дом-у-дороги) был с Сашей Половинкиным (ударные) и Борисом Никитенко (альт-саксофон). Замены, это всегда оживляет. Саша, Боря и друзья, зашедшие поджемовать с «Хлебом», были на высоте.

Мне было страшно любопытно послушать, как Саша ездил на гастроли в Германию с канадским гитаристом Вольфом Мэйлом. Как славно, что какие-то важные новости до сих пор узнаешь из рассказа за столом. Мне их фестивальное выступление очень понравилось. И клубный ролик. Волф Мэйл любит Хендрикса, и толково, в этом настроении, сочиняет и играет. А наши-то молодцы - Ринкевич, Половинкин, Сечкин! Мораль сей басни проста: надо выбираться, избирать и быть избранным. Если что-то умеешь и паспорт не просрочен.