Дневник

Открытие Москвы

Продолжаю открывать новую Москву, о которой раньше не знал или забыл. Стоит благословенная жара. Пришлось днём поехать на Маяковку, застраховать машину. Дорога с Воробьевых до центра заняла 20 минут, всё было пусто. В офисе мною занялась смуглая девушка, которая для начала извинилась, что не работает кондиционер. «Так ведь прохладно у вас?» «Это вентилятор. А вообще вам повезло, у нас всё лето были очереди, люди по два часа сидели. Сегодня удивительный какой-то день». Овеваемые вентилятором в удивительный день, мы в неполные полчаса закончили всю историю, а еще через полчаса я вернулся на работу. Как в старые времена. Насколько неточно они видятся с сегодняшнего пригорка? Ведь время, истраченное в транспорте и очередях, совсем забыто. Невыносимая реальность – автомобильные пробки из новых машин, почти не пахнущие выхлопными газами, ими же занятые обочины и тротуары. Быстрые магазины, тележка с пакетами – прямо до места парковки (оно всё же находится). И вдруг другой город, явленный на короткое время, совмещающий разреженность старого города и подвижность нового.

В пятницу вечером с близким мне лицом добрались до дачи. Спустилась ночь, и жара уступила. Мы сидели на качалках, не торопясь домой с сумками. Нещадно трещали кузнечики, вокруг простирался аромат лилий и других культурных растений. «Как хорошо», должно быть, была невысказанная мысль, хотя и повторенная бездумно несколько раз.

Ночью в программе «Закрытый просмотр» показывали новый русско-японский мультфильм по мотивам Великой отечественной войны. Анимэ. Вставки коротких монологов «историков» и «ветеранов войны» (в кавычках пишу не сомнения в лицах ради, просто странно всё это было). Сценарий, основанный на компьютерной игре «Return To Castle Wolfenstein», в котором девочка, пионерка и медиум, должна в решающем сражении остановить паранормальные войска тевтонцев. И останавливает. Всё хорошо кончается, как мы знаем. Наверное, не вредный фильм для детей, которые ничего знают о войне, и неоткуда им узнать. Потом началась дискуссия под руководством телеведущего Гордона (настоящий дьявол, но это отдельная история, в другой раз как-нибудь). Послушал Ивана Охлобыстина, который признавал полезность этого кино для деток, и пошёл спать.

И вот недаром мне было как-то неудобно, что в зале сидел Норштейн… смотреть такое анимэ «вместе с Норштейном», это как танцевать с пьяной девушкой при родителях. Рано утром (встаю рано) показали патриарха с очень хорошим пасторским словом… потом старый мультфильм «Стрела летит в сказку». Тоже добро побеждает зло, и наивно, и Бог знает когда сделано. Опять вспомнил рассказы Гайдара… Как это занятно придумано, исполнено, какое сказочное движение. И, извините за философию по такому поводу, добро борется со злом в главном герое, мальчике-пионере. Он трусит, не умеет, лажает, но старается. Анимэ нервно курит: и лысый генерал, руководитель военных экстрасенсов, водящий по военной карте трубкой, и пионеры-герои с огромными глазами, и павшие двести лет назад псы-рыцари.

И вот уже суббота стала жарить и разворачиваться. Собрал немного земляники, малины, красной и чёрной смородины (название на будущее – просто Стендаль). Потом занялся поливом и уборкой мусора. Кажется, моё затаённое призвание – быть папашей Дулитлом, убирать всякую дрянь и быть при этом в хорошем настроении. Старую траву, срезки, ветки решил сжечь. Затея была не очень – горит смесь сухой и закисшей травы медленно и скверно, дым, наверное, мешает соседям, а горстка золы получается, как от пары поленьев из камина (легко посчитать). Проще было бы вывезти всё это на тачке к гражданским растительным баррикадам, отделяющим скромные земли нашего кооператива от крупного хищника «Европейской долины-2» (вот ведь бред, имечко; а ведь рядом «Левитан» и «Гайд парк»… причудливы пути русского земляного маркетинга). Впрочем, отвлекаюсь. Занимаясь садовыми делами, я задумался о природе дурака. Глупость редко встречается в сгущеном виде, а часто рассеяна здесь и там, когда пытаемся сделать так, чтобы «двадцать-раз-потом-не-бегать», чтобы непременно довести начатое до конца (упрямство, известное в психологии как эффект законченности действия). Не будем судить соседа и называть дураком, он, может быть, просто принял неправильное решение и упорствует. Не так сказал, и стоит, как обосанный. Отвлекся за рулём, подрезал. Простим. Это я снова вспоминаю утренние слова патриарха.

Встречаю тут как-то

Эту историю начну, немного отступя. В октябре дипломница Анна дала мне книжку Климонтовича «Последние назидания». Ею (книгой) заинтересовался мой школьный друг Андрюха. По обстоятельствам, книга задержалась. Дипломница – нет, но это не имеет отношения к дальнейшему рассказу. В конце июля Андрюха зашёл ко мне на работу, чтобы вернуть «Назидания». Видимся редко, не каждый год. И вот просидели за разговорами шесть часов кряду. И даже не пили ничего, кроме чая. Как это возможно? Сколько сохраняется дружбы и любви между нами. И разговор начинается с того места, где приостановился. Или с любого другого. И будет жадно выслушан, хоть и понят с полуслова. Вот ведь простые чудеса.

Приехали из Магадана Валера и Наташа Кашины. Я заехал к ним в санаторий «Узкое» по дороге с дачи. Посидели, поговорили, вместе поехали к метро. Полчаса побыли вместе. Как и в предыдущей истории, это нервущиеся связи и дорогие мне люди.

Леван Ломидзе был в серьёзной автомобильной аварии, долго лежал в больнице. И вот недавно пригласил на концерт в клубе «Союз композиторов». Раньше мы так выступали время от времени. Он вышел на сцену, сел, отставил костыли, взял Гибсон… и понеслось. По несколько номеров играли гости: Никольский, Малолетов, Каверкин и я. Угарный гиг! Нам было хорошо. Кажется, и Леван отвлекся совершенно от своего недуга. Он был в своей стихии, как выпущенный в море раненый дельфин. Его усталость я заметил только в гримёрке. Он будет играть, несомненно. Это вызывает уважение.

Вкрапления хорошего в не очень

«Известия», где работал мой отец, снова стали интересными. И мне это приятно. С интересом жду страницу с маленькими очерками Соколова-Митрича, Лившица, Петровской, Быкова. Помню очерк, где говорилось (пишу по памяти): православная церковь это как вертолёт МЧС, с которого кричат (вовсе не благостные) мужики: давай быстро сюда, всё бросай. Это Соколов-Митрич, судя по фотографии, совсем молодой журналист. Блеск! И правда, вот копошимся на льду, ведь ведро новое совсем, и удочки…

Многие интеллигентные люди видят действительность России как беспросветный кошмар. У меня другое мнение. Уныние – грех. Да и неправда. Замечаю маленькие хорошие вещи. Мне хватает. Вот как-то ехал в машине и слушал радио «Эхо Москвы», спорили о разрешении продажи огнестрельного оружия в нашей стране. Ветеран спецслужбы «Альфа» стоял на той точке зрения, что нельзя разрешать. В студии ему оппонировали «привилегированные слушатели». Поначалу и сама эта передача, где все перебивали друг друга и переходили на личности, и сам ветеран, говоривший развязным приблатненным языком, мне не понравились. Но вскоре я стал на его сторону. Сторонники свободного вооружения приводили примеры Швейцарии, где всем продают пистолеты, и ничего страшного, даже хорошо. Что за бред, у нас разве Швейцария? Другой градус. Сама студия являла собрание невротиков. Вот когда люди в эфире и на улице будут спорить, как в Швейцарии, тогда и можно подумать о продаже чего-то нарезного! Мало частых убийств из травматических пистолетов, недавно вошедших в обиход? И вот в конце альфовец, аргументы которого в ходе передачи укреплялись, а речь становилась всё более человеческой, сказал неожиданную вещь. «Я видел, как мозги из под каски вытекают… а сейчас читаю Писание… и там сказано – зло нельзя победить насилием. Зло может победить только любовь». Какая концовка. Дальше были плохие новости концa часа и реклама. Я выключил радио и въехал в ворота дачного участка. Это моя пушка. Калибр пять и восемь десятых соток.

Gonna shoot my pistol, shoot my Gatling gun… All the doctors in the Woodstock yard sure can help you none.

Вообще на «Эхе» немало интересного, хотя «кошмарная» точка зрения перевешивает (если не по часам эфирного времени, то по общему знаку вибрации). Крайний пример – Новодворская, с её скрипучим утопическим пессимизмом и самоубийственными обертонами. Всё это уже было. Прогрессивная общественность сто лет назад рукоплескала поражению русского флота под Цусимой, дескать, это приближает падение самодержавия. Чем всё это закончилось, мы знаем. Вообще, как упоминалось выше, идиотизм рассыпан там и сям, включая и радиоэфир. Вот радио «Джаз». Хорошая музыка, мало рекламы. Но через равномерные промежутки времени приятный баритон произносит: «Радио Джаз и радио КлассИк – две грани одного бриллианта…». Это застенчивое предположение связано с другой речевкой: «Радио Джаз – скромное обаяние буржузии». Вроде это по смыслу «антиджазовый» слоган, но уложенный с бриллиантином. Или: «Жить хорошо, но красиво жить ещё лучше. Радио Джаз». Какой мудак составлял эти пошлости? Почему «друг Аркадий» не может не говорить красиво?

В советские времна был такой анекдот. «Хорошие у вас вывески: Мосмясо, Мосрыба, Мосмолоко. А в Одессе: Одемясо, Одемолоко? Я уж не говорю за Херсон…» Я уж не говорю за телевидение. Летом на даче, в осаде небывалой жары и дыма, неизбежно смотришь ящик чаще. И, скажу вам, здесь работа «креативщиков» гораздо смелее. Была годовщина смерти Высоцкого. Оказывается, можно зае..ть и Высоцким, повторяя каждые 15 минут анонс «30-ти лет без него». Когда я вернулся в 87-м году из Эфиопии, меня более всего поразило телевидение. Показывали «другую страну». В одной передаче о говорили Высоцком. «Вам никогда не понять трагедию Владимира Высоцкого!», горячился либерал. «Трагедия Владимира Высоцкого происходит сейчас», отвечал редактор реакционного журнала. И ведь прав был. Вообще я заметил, нечто неправильное происходит с общественным восприятием крупного артиста, когда его (при жизни или после) начинают называть по фамилии, имени и отчеству. Владимир Семёнович Высоцкий. Алла Борисовна Пугачёва. Как-то ломает. Словно читаешь на бронзе. «Давай из высотчины что-нибудь» - просили гитариста на студенческой пьянке в звенигородских палатках. Это было почти 40 лет назад.

Долгие книги

Чехов, Чехов. Разогнался, перешел к более поздним рассказам, как хорошо. И совсем не так, как в прошлый раз (пять лет назад?). Другие детали. Ещё читаю книгу мемуаров критика Андрея Туркова «Что было на веку». Андрей Михайлович воевал, и воевал как следует. У него орден Отечественной войны 1 степени. Я познакомился с ним у мамы, а они знакомы с «Литинститутских времен». Худой и обаятельный человек. Очень интересно было слушать его рассказы и мнения. Симпатия наша, кажется, была взаимна.