В начале октября справляли 7-летие «Дома-у-дороги». Очень понравилась Полина Касьянова, только звук микрофона ей сделали отменно ужасный… Cтол, танцы, джем. Было так весело, что я даже пиджак в клубе забыл.
Каверкина, меня и Иващенко пригласили играть вместе, в одном сете, и каждый спел по одной вещи. Timing джема вещь загадочная. Да и по одной песни на исполнителя – уже больше, чем следует! Это было хорошо, а плохо другое… «Дом» выживают с любимого места. Проблемы уже начались. Аренду вздули почти в два раза. На улице Доватора он продержится до Нового года, дальше Бог весть. Вот такой день рождения. Как в Библии, были тучные 7 лет…
Как же так, спросит читатель (человек непременно тоскующий и нервический), что за страна у нас такая - почему если возникает хорошее дело и место, и его полюбят, то непременно всё говном заканчивается? Я не знаю, почему. Один поэт жаловался Мандельштаму, что его не печатают. Осип Эмильевич кричал ему вдогонку с лестницы: а Христа печатали? а Будду печатали? Легендарный клуб «Тереза Лонж» в Чикаго закрылся по тем же тягостным причинам, что сейчас грозят нашему «Дому-у-дороги», арендодатели хотели больше и больше денег. Точка. Наверное, впереди Семь тощих лет. Или повезет нам (скорее, вывезет… Россия, всё-таки) неким загадочным образом?
Странные дни, странные мысли. Вспоминал Феллини и Антониони. Это не было вызвано только что возобновленным впечатлением. Очень давно не смотрел их фильмы… может быть, в последний раз – гениальное «Затмение», года два назад, по телевизору. Имена великих режиссёров, по некоторому созвучию, что ли, вспоминают вместе. Это покажется «далековатым сравнением», но Феллини – МакКартни, Антониони – Леннон. Я люблю Антониони. Не «больше люблю», а именно люблю. О, преклоняться перед даром – совсем, совсем другое.
В начале сентября мне написал незнакомый человек, отрекомендовавшийся Александром. Он предложил «Черному Хлебу» сыграть квартетом три концерта в 
одном из клубов Сургута. Предложение показалось интересным, и мы начали обсуждать детали. Вообще из 10 присланных по е-мейлу предложений где-то выступить срабатывает 1-2, и угадать, какие их них «серьёзные», нет никакой возможности. Если, конечно, не знать человека, который вам пишет. Большая часть предложений отпадает сама собой, и менеджеры исчезают в электронных облаках. Я же отвечаю на все письма. Хватает других недостатков, видимо. Итак, по ходу мы договорились ещё об одном гиге в «Бен Холле» Екатеринбурга, получили электронные билеты и закончили с выполнением ещё некоторых формальностей. Ранним утром (5:30) в четверг 21 октября выехал на Каширку. Вещей было немного, маленькая укладка с нашими дисками, парой маек, запасными джинсами и «бритвенным», да электрогитара в мягком чехле. Паспорт всегда кладу в левый карман куртки, запирающийся на пуговицу. На Кантемировской живёт басист группы «Чёрный Хлеб» Валера Серёгин. Здесь я поставил Ситроен среди местных машин. Мы переложили вещи в серегинский бумер. Обратно из Домодедово её должен был отогнать сын Валеры, так что выехали впятером. Коля Балакирев, Женя Немов… остальных я уже назвал. По раннему времени движение было разреженным, и мы вскоре оказались на месте назначения. Есть старый московский принцип «не платить блядям», в смысле, всевозможным нахлебникам и вымогателям, из которых самые бесстыдные именно домодедовские парковщики. Поэтому мы проехали шлагбаум, разгрузились и отпустили машину. Бесплатные 15 минут отражают некую стыдливость домодедовских мытарей, что только подчеркивает их суть.
О, тоска аэропортов ранним утром! Не сочтите автора этих строк тепличным растением. Поездил на своем веку. Но никак не привыкну. 
Как не избавлюсь от легкого, параноидального течения мыслей-бусинок: не успеем, потеряется паспорт, не окажется имени в списке пассажиров. В данном случае ещё и умноженного на четыре. Ты же позвал в дорогу музыкантов и отвечаешь за их счастье. Но дух путешествия берёт своё, и начинаешь получать удовольствие. Конечно, всё прошло чётко, мы зарегистрировались, поднялись к металлоискателям, сняли ремни и ботинки, надели синие бахилы и, вместе с другими бахилоносителями, чающими Е-бурга, прошли контроль (вопросы вызвала моя пена для бритья, но пропустили). Вскоре сели на рейс 9:05. Полёт был приятным. Я не боюсь самолётов, даже ТУ-134. В иллюминаторы были видны лиловые пласты облаков, просекаемые восходящим солнцем. Хотелось спать, но пришлось завтракать. Лёту всего 2 часа, это время, которое не замечаешь в путешествии.
В аэропорту Екатеринбурга нас встретил Александр Адодин, молодой немногословный человек. Гастролирующий брат, запомни это имя. С Сашей можно иметь дело. Мы двинули на двух такси в «Бен Холл». Это большой ирландский паб. Я уже играл здесь раньше. Единственная загвоздка на сей раз была в том, что гиг должен был начаться в семь, а закончиться ровно в девять вечера. После чего карета превращалась в тыкву, принцесса в Золушку… чтобы избежать таких трансформаций, нам предстояло немедленно гнать в аэропорт «Кольцово» на сургутский рейс 22:30. Как прошел день, помню плохо. И не алкоголь тому виною. Не было алкоголя. Вся группа не пьёт. Мы обедали, сидели в уютной сигарной комнате, или VIP-зале, пили бесконечный эспрессо, строили звук. Концерт был горячий, но зал остался неполон. В 7 часов рабочий и офисный Екатеринбург только начинает разъезжаться в пробках. Наше время было страшно спрессовано. В зале была моя добрая знакомая, Светлана К., имеющая здесь адвокатскую практику. Удалось перекинуться лишь парой слов. Отыграли бис до девяти, свернули инструменты и быстро попятились в такси. Наше прощание с Екатеринбургом (зал всё-таки завёлся!) напоминало сцену из фильма «Апокалипсис», в которой Боб Хоуп наскоро прощается с ограниченным контингентом амеиканских войск во Вьетнаме и вместе с балетом прыгает в вертолёт. Мы же без оглядки на балет заскочили в маленький старый АН, который за полтора часа довёз нас до Сургута. Время было уже позднее. Нас повезли ужинать, потом ночевать.
В Сургуте на пересечении улиц Ленина и Декабристов стоит дом, где находится клуб JOINT (если вам не попадалось это английское слово, то знай, читатель, на сленге оно обозначает «косяк» или сигарету с марихуаной… имелось ли это виду основателями клуба, не знаю). В том же доме находится четырехкомнатная квартира, где мы жили. Квартира принадлежит владельцам JOINT’а. Как мне объяснили, она предназначалась для офиса, но в ней стали селить гостей-музыкантов – так оказалось проще и экономичнее. Недавно отделанная, со всем, что пожелает душа (особенно такая неприхотливая, как у исполнителя блюза), она оказалась удобным жилищем. Только батареи шпарили не по погоде (мы уезжали из заливаемой дождями Москвы, а попали в благорастворение Ханты-мансийского автономного округа, где было солнечно и почти тепло). Столь же добрых слов заслуживает и пиццерия, где мы столовались (кстати, расположенная в том же доме). Её хозяин, в прошлом повар, очень следит за кухней. Блюда были изысканны и разнообразны. Я совсем забыл, какая бывает пицца на самом деле. А мясо-на-гриле-с-гранатовым-соусом! Впрочем, описания еды так же утомительны, как описания сражений и арктических путешествий.
Посмотрите на карту. Сургут находится почти в центре российского материка. Если вырезать нашу страну и наклеить на картон, найдётся математическая точка, которая примет равновесие на тонкой игле. Россия парящая, с границами, недоступными для потоков афганского героина. Как летающий город у Свифта. Какая идея... Но я отвлекаюсь. Так вот, Сургут севернее этой точки. Карта подсказывает, что виды здесь суровы и пустынны, и по улицам метут ветры. В реальности всё проще. Мы выходили погулять в город, басист даже купил себе ботинки. Хорошая погода позволила разглядеть дневной Сургут. Те места, которых не осенили большие деньги, напоминают спальные районы Москвы. Пыльные газоны, облетевшая побелка и разноцветные газовые трубы. Почему-то машины медленно ездят по тротуарам, здесь же и паркуются, при этом обочины городских дорог свободны (причуды ГИБДД?) С жигулей-четверок местные люди продают свежих больших карасей, мёд, орехи. Остальной мелкой торговлей заняты южане, как и везде. Прогулки наши не были долгими, всё-таки не май месяц. Дома пытались смотреть телевизор, но плазменная панель принимала только три главных канала и ТВ3. Страшное убожество нашего дневного телевидения, где новостные выпуски и передача «Кто хочет стать миллионером» кажутся нарядным приключением. Выключали телевизор, болтали, спали, обедали и ждали вечерних выступлений. Днём нам было совершенно нечем заняться. Это минус воздержанной гастрольной жизни. Она бедна событиями.
Житие ансамбля на одном месте напоминает дальнее плавание на подводной лодке, не обязательно желтой. Это непросто. Манеры друзей начинают раздражать, шутки повторяются, подколки кажутся навязчивыми. Но наши разговоры часто были интересными, и что-то вряд ли забудешь. Женя Немов рассказал мне такую историю из своей жизни в Мурманске. «Однажды я попал на собрание секты Церкви Христовой. Отмечали «День урожая». На столах стояли дыни и арбузы, но сначала должны были гнать песнопения и прочую х..ню. Главный проповедник, которого звали Васей, спрятался за кафедрой и подпевал оттуда, как он сам объяснял, «чтобы не смущать». И вот какая-то старая баба завопила фальшивым тонким голосом: «И счастья полные снопы!» Я скорчился от смеха, повалился на пол и только старался не издавать лишних звуков. Вася потом утешал меня: ничего, это бывает со всеми новообращенными, не смущайтесь.» Женя заключил свой рассказ так (и мне очень понравилось): «Вот в православии всё же по-другому. Знаешь, мне кажется, что чувство юмора дано Богом, чтобы отличать истинную веру от ложной.»
Joint просторен и оформлен с хорошим вкусом. Это настоящий ирландский паб, как и екатеринбургский Ben Hall. Вообще всё, чего коснулись нефтегазовые чары в городах Урала и Сибири, представляет собой чудо невиданное. Аппарат в Joint’е – высокий класс, подобранный с умом и без стремления сэкономить. Ударная установка, комбики, микрофоны, ни одного слова упрека не подберешь. Звукоинженер Сергей знал свое дело. Сравнимый звук на сцене – по четкости и мощи получаемой исполнителем обратной связи (а о чём ещё может судить наш брат) – упомню только в московском Jazz Town. Мы отыграли здесь три дня, с пятницы по воскресенье. Зал был полон, люди хлопали. В воскресенье ожидалось затишье, но снова пришла немалая публика, и именно в этот день я более всего чувствовал себя «в голосе». Перед сценой сидели богини, не буду стараться подобрать другого слова. Cпасибо всем!
Рано утром в понедельник мы поехали в аэропорт. Спали 4 часа, некоторые вообще не ложились, и я не знаю, что было лучше. Для меня обратная дорога получилась очень длинной – из Домодедово на электричке до Павелецкого, долгая очередь за билетами в метро, поездка до Кантемировской и дальше на машине домой, в утренних каширских пробках. Понедельник прошел в полусне, хотя я старался подготовиться к завтрашней лекции.
Хорошо съездили. Больше нечего рассказывать про десятый месяц 2010 года.
