Дневник

Московские новости

Когда я был студентом, Саша Галкин рассказывал мне и Баркасу о двух великих джазовых гитаристах – Громине и Кузнецове. Галкин был на курс старше, но казался взрослее и значительнее на 10 курсов. Но я хочу рассказать о другом. Не прошло и 42 лет, как вдруг мне предложили участвовать в джеме с ансамблем Алексея Кузнецова. Концерт должен состояться в кафе Чайковский (это в Филармонии… что-то я туда зачастил). Как клёво, что моя старая гитара теперь в порядке! Я позвонил Кузнецову. Надо было наметить вещи, которые можно сыграть. Конечно, я заранее выслал ему аккордовые записи нескольких номеров, но он предложил посмотреть их вживую, что правильно. Джазмены – люди серьезные. Мы договорились встретиться в клубе Бутмана на Чистых прудах. Это был вторник, 1-е октября. Доехал туда на удивление просто, угадывая пробки, впрочем, довольно проницаемые в 4 часа дня. Кузнецов появился ровно в четыре. Он оказался приятным человеком, с ладным и вежливым способом разговора. Внешне Кузнецов отличался от образа, составленного по телепередачам и фотографиям – моложе и меньше ростом, и вообще по кругу «меньше». Его рукопожатие было сухим и крепким, ладонь – узкой и прямой, как игральная карта. Я думал, что будет репетиция, но музыканты задерживались, и пришлось просто сыграть в гримерке несколько блюзов и не-блюзов, которые я выбрал (например, Oh! Red в варианте Harlem Hamfats… прото-джазовая песня, если можно так выразиться). Он достал свою электрогитару (она звучала ясно и без подключения) и играл вместе со мной, помечая значками на листе такты и условности. Это было просто. Потом в гримерку зашли две девушки, одна, видимо, арт-директор клуба. Мы поздоровались, почти не прерываясь в занятиях. Вся история заняла полчаса. Мне очень понравился этот человек. Он живет в Подмосковье, где-то за Выхино, и в Москву приезжает только по делам. «На чем вы ездите?» - спросил я. «На машине…» - ответил Кузнецов, улыбаясь. То есть марка автомобиля не занимала места в его сознании. На чем вы играете? На гитаре… Как-то так. Мы договорились встретиться 4-го, в пятницу, в «Чайковском», за два часа до выступления.

После полугода поисков Юра Костин, наконец, нашел новое место для «Дома-у-дороги». Он мне звонил и звал посмотреть. И вот так совпало, что я приехал на следующий день. Из Уланского переулка, где мы встречались с Кузнецовым, на улицу Щепкина 33. Клуб, пока что называющийся Full Free, показался уютным и даже стильным местом. Что-то чувствовалось в воздухе… с годами приобретается такой «клубный нюх». Сцена на правильном месте, в углу зала в виде буквы «Г». Со Щепкина есть выезды на Олимпийский и Садовое, метро недалеко и, в общем, это центр. Будем надеяться, что одиссея «Дома» приостановится и тут будет хорошо, как в старом, первом ДуДе, который все до сих пор вспоминают. Мы посидели и поговорили с Юрой и Дмитрием Казанцевым, который тоже приехал на огонёк. Я узнал кое-что интересное об изгнании «Дома» из помещения «Ритм-н-Блюз Кафе», и о поисках нового места (Юра пересмотрел около 50 точек в Москве). 12-го октября должен быть сбор, что-то вроде неофициального открытия.

Мне было приятно, что успел закончить два намеченных дела. Около шести поехал домой, и дорога заняла два часа. Москва стояла. Ничего с этим не поделаешь. Равно как и не испортишь настроения от моих частных московских новостей.

Седой джаз

На джем я приехал на метро, приложив к турникету свою карту пенсионера. Это было самым приятным впечатлением. Стоять с гитарой и портфелем, держась за поручень, ничуть не веселее, чем сидеть в пробках и переключать станции радио. «Чайковский» показался мне нарядным местом. Идешь по фойе со столиками и, после расспросов тихих официанток из Средней Азии, неожиданно находишь вход в круглый двухярусный зал (причем второй ярус очень высоко, метра четыре). Jam at TchaikovskyАлексей Кузнецов был в отлично пошитом костюме и выглядел fit as a fiddle. Он познакомил меня с группой «Седой джаз» - Игорем Кантюковым (контрабас), Владимиром Данилиным (аккордеон) и Игорем Чащиным (ударные). Я общался больше всего с Данилиным и Чащиным. Это люди, в речи которых проскакивают ныне забытые слова «чувак», «хилять»… их разговор и шутки оживили в памяти 60-е и 70-е, как тот самый вкус пирожного «мадлен», вернувший время герою известного романа. Наконец, это простые в общении люди, без малейшего понимания собственного значения (оно при этом есть…) Кто-то рассказывал, как играл в 75-м году в Карнеги–холле с Зыкиной, параллельно интересуясь, когда же принесут бутерброды. В общем, волшебные старые джазмены, не могу подобрать других слов. Мы сели репетировать. Наверное, для меня это был самый лучший момент вечера. Мы быстро прошли I’m Sorry Baby, Oh! Red, Nobody Knows You When You Down And Out и Black Cat. Звучание бэнда было таким, о котором я всегда мечтал и мечтаю – тихим, с настроением и «воздухом». Надо ли пояснять, что для них это был несложный материал, хотя совершенно «другой» («архаика», говорил Кузнецов).

Начался концерт. Я слушал сбоку, с диванчика, пристроив гитару к квадратной колонне. Это вечная забота, как положить инструмент, чтобы не задели. Публика была молодая, модная, наверное, я не вполне разобрался. Звук в зале мне показался глуховатым… на сцене было лучше. В концерте участвовали Полина Орбах, Алевтина Полякова и Антон Румянцев. Меня позвали джемовать в конце первого и второго отделения. Без всяких «А теперь, дамы и господа…» – просто Кузнецов поднял на меня глаза и незаметно кивнул. Меня объявили, когда я сел на табуретку и включил гитару. Мы заиграли, и я получал свой кайф. Хотя кое-какие музыкальные условности были забыты (а другие – неожиданно добавлены…) Не хочу никого винить. Это не было заметно, и мы снискали энергичные аплодисменты. Лучше всего прошла Oh! Red, последняя вещь концерта. Кажется, без малейшего сучка, даже заметного изнутри.

По окончании я подошел ко всем участникам и благодарил их. Мы расставались по-приятельски. Меня даже хвалили. И я не остался в долгу. Ничего не выдумывал вежливости ради. Давно не получал такого удовольствия от музыки и от жизни. Не разберёшь, от чего больше.