Боб Марголин

21 и 22 сентября в «Доме-у-дороги» выступал Bob Margolin. В старину молодой Марголин выступал с Muddy Waters Blues Band. Через эту кузницу блюзовых кадров за 20 лет прошли многие лид-гитаристы – но Марголин лучший из них; по крайней мере, самый известный. Хоть и «лицо белой национальности». В 70-е аудиторию бэнда часто составляли не только завсегдатаи баров Чикаго, но и белая молодежь в кампусах и на фестивалях. Тогда в нём стали играть хипповые белые ребята. Для чёрной аудитории блюз становился не актуален, она отплывала к новым берегам, по эстрадной части – к Motown’у, в самоидентификации – к мусульманству и «Чёрным пантерам»… и далее до волшебного слияния этих духовных поисков в «гангста-рэпе» новейших времен. Но всё-таки не буду отвлекаться от гитаристов. Известно, что Мадди обязательно брал в состав второго лид-гитариста. Тут некоторая хитрость. Мадди Уотерс был блюзменом, а не «профессиональным гитаристом». Это не противоречивые понятия, но различие есть. Он не только не боялся сценической конкуренции, но явно любил, когда за его спиной стоял большой состав с яркими инструменталистами. Как говорил Вадим Голутвин про клавишника Сергея Нефёдова (дело было в клубе Tabula Rasa в 96-м), «как же клёво с Серегой… даёт передохнуть». Итак, Боб Марголин – несомненная величина и персона в блюзе. Его ждали. Этот приезд, хотя сейчас удивить нашу аудиторию почти невозможно, событие. Наборщик, друг, набери последнее слово покрупнее.

Я приехал в «Дом» 21-го в пятницу. Узкий рукав Староваганьковского был забит машинами, но гулять, так гулять, и я попросил местных охранников продать место. «Во двор за 400 рублей, но можно за 150 на улице». Они отогнали один из своих облупленных мопедов, и мой паркетник взгромоздился на тротуар под 45 градусов меж двух гигантских «роверов». Я осмотрел поле действий и понял, что «во двор за 400» было бы лучшим решением, но чем меньше мы платим торговцам воздухом, тем чище воздух. Тут количественный закон. Когда мы играем в «Доме», я ставлю машину на свободное место далеко от клуба и иду пешком. А может, я скуповат? Попробую оправдаться, хотя давно пора рассказывать о Марголине. Вот недавно купил краску и выкрасил ржавую садовую тачку. Можно купить новую, это не разорит семью. Но меня бесит нарастающее количество мусора. Сотни отставных вещей. Стараюсь производить его поменьше. Кладу в карман старый пакет перед походом в супермаркет. Неизбежный мусор, типа пластиковых бутылок разного чина, сминаю перед выносом. Как хорошо на даче, где бумагу и срезки растений можно сжечь в камине, а остатки пищи закопать. Как-то так.

В зале был биток, люди пили и курили. Боб Марголин вышел на сцену после короткого интро, сыгранного Jumping Cats. Они же организовали его приезд, что внушает уважение и благодарность. Внешне Марголин напоминал располневшего Алексея Венедиктова. Первая вещь началась тихим слайдом в стиле Мадди Уотерса. В программе первого дня (сознаюсь, что не слышал до конца, по своим обстоятельствам) не было «вечнозеленых» хитов, кроме разве что I Got To Find My Baby Литтл Уолтера. Наверняка в конце была песня про «рабочий талисман», напишите, кто слышал. Всё выступление было разнообразным и очень сценичным. Он клёво пел и играл. Рассказывал немного, но к месту. Марголинский Telesaster был выставлен очень громко, но он фантастически чувствовал, «как в зале», «уходил» на аккомпанементе, побуждал солировать гитариста, басиста, ударницу и приглашенного харпера. Вообще у Марголина мастерская динамика, знание «как», драйв… про технику даже и упоминать неудобно. Ох, ну и Марголин.

Ещё видел и слышал людей. Сидел в курящей зоне с Тимуром Джохадзе, поговорили об ангажементах. Прямо на нас дул холодный кондиционер. Но это был единственный недостаток атмосферы. Девушка за соседним столиком обратилась ко мне – ой, я вас помню, вы были в «Вудстоке» (фраза без контекста совершенно замечательная! a так-то речь шла о клубе, где мы джемовали с «Де Блюз Спиннерз»). В перерыве я разговаривал с Андреем Евдокимовым, к нам подошел какой-то чувак и спросил, как зовут звукоинженера. «Анатолий Подлипенцев». «Я хочу ему сказать, что совершенно нету баса». «Ну и хорошо, и не надо». «Нет, я всё-таки скажу». Сначала в голове промелькнуло, ну сколько можно этого кулуарного бреда, а потом додумалось – а и хорошо, что человеку мало баса. И он идёт наставлять Толю…

Боб Марголин внушает не только восхищение, но и оптимизм. Сколько ему лет, я не помню и не стану смотреть источники. Он в отличной форме и кайфует от того, чем занимается. Пример нам, уставшим или вешающим нос.

Свадьба

В сентябре женился мой средний крестный сын Митя. Вообще-то я крестил его старшего и младшего брата, но как-то считается, что и его тоже. В добрачном возрасте он называл меня «крёздным», а я его «Митёсом». Мы тогда дружили и у нас были свои шутки и стишки. «Проезжая порт БанОс начался у нас понос. Проезжая Порто Банос, подвело от страха анус». Мы играли на гитарах и дурачились, как могли. А могли до бесконечности. И вот такой взрослый торжественный момент. Была пятница, Москва казалась совершенно непроезжей частью мира, но мне удалось сконцентрироваться и прошить автомобильные потоки. Мы с близким мне лицом вовремя оказались у Тверского загса днём и на свадьбе вечером. Дело было в большом зале за Белым домом, который я довольно неудачно защищал в 91-м, но это другая история.

Свадьба была красивая. Иначе быть не может. Выступали артисты, в том числе кавер-группа из Израиля, исполнявшая мировые хиты. Я заметил на сцене комбики и гитары. Это будет важно. Меня спросила распорядительница, не готов ли я сказать что-нибудь молодым. У неё был в руках список. «А вы можете договориться, чтобы артисты дали мне гитару, ну, это будет такой тост со сцены». Она вскоре вернулась и сказала, да, конечно, но израильский гитарист несколько волнуется за свой инструмент… не могли бы вы с ним поговорить. Ещё бы не волноваться, сколько они играют корпоративов в России, и сколько нетрезвых рук тянутся к его гитаре. Я пошел за кулисы и представился трезвым (что было нетрудно) и адекватным пользователем электрогитар, который заранее благодарен и проч. Через некоторе время меня пригласили сказать тост. Сказал со сцены. Повесил на пиджак гитару и вжарил Black Cat. Все стали хлопать и просить ещё. На сцену вышли ещё несколько человек, и мы сыграли All Along The Watchtower и Got My Mojo Working. Вторую гитару взял мой старший крестник Лёша (когда ему было 14 лет, он записался с нами на «Тике»). За барабанами сидел гость со стороны невесты (батюшка одного из Тульских приходов, в прошлом рок-ударник). На клавишах играл уролог с западного побережья США, потом к нему присоединился восходящий певец Алексей Воробьев (в четыре руки). Кроме моего крестного сына, никто не знал песен, и по всем правилам это выступление должно было… э-э… провалиться. Но у нас получилось! Вы не поверите, и правильно сделаете, но я хорошо помню начавшееся движение, танцы и аплодисменты. Закончили One Dime Blues’ом.

Самые вкусные котлеты

Мы вернулись с дачи в Москву. Была середина дня. Я разогрел обед из дачных запасов. Мы сели за стол с мамой близкого мне лица.

– Как вам котлеты?

– Спасибо, Лешенька, ничего. Но, знаешь, однажды в 41-м году я пошла в гости к одной своей школьной подруге. У неё папа работал дворником, они были очень бедными. Меня усадили за стол обедать. И вот тогда были самые вкусные котлеты, какие я пробовала за всю свою жизнь. И последние, которые я ела до войны.

Книги

На даче стоял семитомник Альфонса Доде, который я недавно нашел на столике в подъезде. На бескнижье взял томик наугад и стал читать, нет, не «Тартарена», а «Королей в изгнании». Удовольствие от книжицы, крепкой и удобной, от заглядывания в комментарии, от прекрасного перевода Н. Любимова – все это пришло через короткое время, как возвращение к старой привычке. Это не просто хороший роман («занимательный» будет неточным словом). Оказалось, что у меня много чтения впереди. И можно читать помногу, что всегда лучше. Потом пришел черёд «Жен художников» и записок Доде о франко-прусской войне и осаде Парижа.

Совсем другое чтение, во всех смыслах – роман Александра Терехова «Немцы». Книга совсем новая, современная и сложная. Начал читать с сопротивлением (как и «Каменный мост», уж таков Терехов). Что это такое? Чиновники префектуры Москвы, носящие немецкие имена, и высшие лица государства, названные настоящими фамилиями… Детально рассказанные цепочки откатов и взяток, показных мероприятий, подлой чиновничьей жизни. То, что и так достаточно известно. Но автор руководил пресс-центром префектуры Западного округа, и он знает материал не из ящичных ток-шоу и интернета. Странно. Это памфлет? Нет, ещё одна мучительная тереховская история, мастерски написанная, где окупационная «немецкая» современность только фон к истории о запутанном жизни, разводе, любви к ребенку. Отдаленное воспоминание о «Процессе» Кафки. Не знаю, почему, но лучшими страницами мне кажутся те, где Терехов описывает не чиновников, страшно-бесцветных, а уголовников, с которыми неизбежно сталкивается его герой Эбергарт. Так было и в романе «Каменный мост».